Антонина Милюкова
Французские борцы с однополыми браками наверняка были расстроены тем, что Владимир Путин не поехал в Париж 19 октября. Открытие православного храма на набережной Бранли обошлось без его проповеди об упадке Запада из-за потери традиционных христианских ценностей. Едва ли стоит упрекать Франсуа Олланда за то, что он избавил нас от путинской мессы против открытого разнообразию светского государства в нескольких шагах от Елисейского дворца. В своей стратегии Путин, вероятно, вдохновлялся Гомером. Представим себе эстетические высоты, архитектурные находки, тонкую работу, инновации и уважение к традициям в Троянском коне.
Воткинск, Вятская губерния — 25 октября [1] [6 ноября] , Санкт-Петербург — один из крупнейших русских и мировых композиторов, дирижёр, педагог, музыкальный критик и журналист. Помимо своего обширного более 80 произведений музыкального наследия, Чайковский также известен слухами о его нетрадиционной сексуальной ориентации. Разбору данного мифа посвящена данная статья. Во-первых, шла речь о личности самого Чайковского, которая определялась его психастеническим тревожно-мнительным характером. У таких людей психастеников имеется несколько доминирующих свойств. Одно из них постоянное самокопание в сочетании с самообвинениями — иными словами, склонность постоянно анализировать свои поступки, видеть эти поступки в мрачном свете и преувеличивать собственные недостатки, раздувая их до размеров порока.
_in_1936_at_Princeton_University.jpg)
Петр Ильич Чайковский — один из самых знаковых культурных деятелей России. Спустя лет после его таинственной смерти, написанные великолепные симфонии, оперы и балеты, в том числе классические произведения «Лебединое озеро» и «Щелкунчик», исполняются оркестрами и по-прежнему пользуются популярностью во всем мире. Но за роскошными мелодиями и взрывными оркестровыми кульминациями Чайковского лежит сложная история человека, который отличается от других. Гомосексуальность композитора была общеизвестна и современникам, и потомкам. В его время она жёстко порицалась и в лучшем случае — воспринималась с «молчаливым неодобрением», в наше — с печальным вздохом.
