При всём ужасе и натурализме происходящего этот роман — яркая, изящная фреска, все персонажи которой имеют символическое значение. Творчество выдающегося китайского писателя современности Мо Яня род. Это несомненно один из самых креативных и наиболее плодовитых китайских писателей, секрет успеха которого в претворении грубого и земного в нечто утончённое, позволяющее испытать истинный восторг по прочтении его произведений. Мо Янь настолько китайский писатель, настолько воплощает в своём творчестве традиции классического китайского романа и при этом настолько умело, талантливо и органично сочетает это с современными тенденциями мировой литературы, что в результате мир получил уникального романиста — уникального и в том, что касается выбора тем, и в манере претворения авторского замысла.
Большая грудь, широкий зад (fb2)
Книга охватывает историю Китая, включающую период оккупации Китая японскими дьяволами в годы второй мировой войны, становление коммунизма, культурную революцию и построение китайского капитализма. Упоминаются периоды и до основной истории. Повествование выстраивается вокруг одной семьи, чей дедушка успел поучаствовать ещё в восстании ихэтуаней. Ожидал от книги раскрытия китайской истории, а в итоге раскрыта только тема сисек. В центре повествования женщина, которая хотела мальчикам так, что Её семь дочерей имели имена с хотением, ожиданием и прочими чаяниями о братике: Лайди, Паньди и прочее.
Жанр: Рассказы и повести. Когда ранней весной года в комнатушке родного дома в деревне я написал на рукописи слова «Почтительно посвящаю эту книгу душе моей матери на Небесах», на глаза навернулись слёзы. При этом я понимал, что подобное посвящение может вызвать чьи-то насмешки, даже издевательства — ну и пожалуйста. Для меня эта книга — дань не только моей матери, но и всем матерям Поднебесной. Понятно, что ныне реакцией на такие слова могут быть ещё большее зубоскальство и брань, — ну и пусть их. Воспитанная на феодальной морали мать в книге совершает немало поступков вопреки этой морали — поступков, неправильных и с политической точки зрения, любовь её бурлит, подобно рокочущему океану, необъятная, как земная твердь.
Когда ранней весной года в комнатушке родного дома в деревне я написал на рукописи слова «Почтительно посвящаю эту книгу душе моей матери на Небесах», на глаза навернулись слезы. При этом я понимал, что подобное посвящение может вызвать чьи-то насмешки, даже издевательства, — ну и пожалуйста. Для меня эта книга — дань не только моей матери, но и всем матерям Поднебесной. Понятно, что ныне реакцией на такие слова могут быть еще большее зубоскальство и брань, — ну и пусть их. Воспитанная на феодальной морали мать в книге совершает немало поступков вопреки этой морали — поступков, неправильных и с политической точки зрения, любовь ее бурлит, подобно рокочущему океану, необъятная, как земная твердь. Пусть этот образ матери немало разнится с образами матерей в произведениях прошлого, но все же я считаю ее великой матерью, более того — полагаю, что она еще в большей степени воплощает материнское начало, расширяя существующие стереотипные представления.